Л.Д. ЧЕКАЛЕНКО

ТУРЦИЯ: ФАКТОР БЕЗОПАСНОСТИ

Социально-политические и экономические реалии и проблемы

Название данного раздела не является произвольной формулировкой, так как эта тема неразрывно связана с проблемой обеспечения политической стабильности в Турции и созданием благоприятных внешнеполитических условий для дальнейшего развития ее государственности. При этом очевидно, что события на Крымском полуострове и в Черноморском регионе, связанные с попытками России изменить региональный баланс сил,  имеют непосредственное отношение к формированию нового геополитического ландшафта в этой части европейского пространства.   Прежде всего, они оказывают влияние на внешнюю политику основных причерноморских государств, что меняет не только динамику их политической жизни, но и привносит значительные изменения во внешнеполитическую стратегию, корректируя ее основные векторы и приоритеты.

Таким образом, быстро меняющаяся панорама международных событий не оставляет без внимания важный геополитический центр на стыке Европы и Азии – Турецкую Республику. Исследуя турецкую составляющую сегодняшнего многоликого мира, зададимся вопросом: что же подтолкнуло Турцию, вернее турецкие правящие круги к пониманию своей лидирующей роли в мусульманском мире, к пониманию исторического момента как руководства к действию именно сегодня, в начале третьего тысячелетия?  Вполне вероятно, что в основе повышения самооценки роли Турции в региональной и мировой политике лежат внутренние причины экономического бума, успешные экономические и политические реформы всех составляющих развития страны.

Стоит отметить, что заявка Турции на лидерство в регионе  и в мусульманском мире – не голословный тезис, а результат серьёзной проработки всех составляющих, сопутствующих ее лидерству. Сегодня Турецкая Республика успешно решает проблемы как внутреннего, так  и внешнего порядка, и решает их весьма успешно. Турецкая модель построения светского государства в мусульманском обществе, которая характеризуется сочетанием ислама и демократии, до сегодняшнего дня отличалась гибкостью, обеспечивала стабильное развитие и устойчивый экономический рост. В Турецкой Республике показатели экономического роста свидетельствуют о постепенном преодолении мирового экономического кризиса и о динамичном развитии страны. На сегодняшний день экономика Турции по объёму ВВП является пятнадцатой экономикой мира. Специалисты прогнозируют дальнейший значительный подъем турецкой экономики, которая может занять 12 позицию среди развитых государств мира.

Для понимания значительных и  успешных преобразований в социально-политической жизни Турции необходимо  напомнить о непростых событиях недалекого прошлого, о глубоком экономическом кризисе, фактически коллапсе, охватившем страну в начале нового тысячелетия.  В 2001 году в стране разразился мощный финансовый кризис, инфляция достигла 68%. За $ 1 давали порядка 700 тыс. турецких лир. За несколько месяцев в стране разорился 21 банк. Без работы по официальной статистике остались более 30 тыс. человек. Объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ) сократился втрое, упав до $1 млрд. Принимая во внимание возросшие риски, иностранные инвесторы стали активно переводить свои активы в доллары, что привело к обвалу национальной валюты. На протяжении нескольких суток из страны утекло  порядка $4,5 млрд, Рынок акций упал на 22%, а через пару месяцев местные банки потеряли около 60% своих активов. «Все разваливалось буквально на глазах, – вспоминает события десятилетней давности 33-летний житель Стамбула. – Очереди, инфляция, люди, массово терявшие работу, – все нарастало, как снежный ком» [1].

  С целью остановить эту лавину, турецкое правительство в срочном порядке разработало финансовые и фискальные реформы в рамках программы МВФ. Ее суть свелась к четырём тезисам:

• объединение государственных банков и их освобождение от политического влияния;
• масштабная приватизация крупнейших госпредприятий;
• реструктуризация частных банков и ужесточение условий выдачи ими кредитов;
• повышение тарифов в энергетической сфере.

Для реализации этих задач постоянные доноры Турции выделили порядка $14 млрд. Новое правительство, возглавляемое, в основном, министрами, получившими образование в США, использовало своё большинство в парламенте для проведения реформ. Результаты экстренных преобразований появились довольно быстро: если в 2001 году ВВП Турции упал на 10%, то уже через три года страна вышла на положительные показатели, достигнув рекордных 8,9%. Реформы укрепили экономические основы страны и открыли путь к выходу из кризиса.

Современная турецкая, в значительной степени свободная рыночная экономика все больше опирается на промышленность и сферу услуг, хотя на сектор традиционного сельского хозяйства по-прежнему приходится около 25% рабочих мест. Активная программа приватизации сократила участие государства в тяжёлой промышленности, банковском деле, транспорте и связи. Растущие кадры среднего класса предпринимателей способствуют динамизму экономики и расширению производства за пределами традиционной текстильной и лёгкой промышленности. Укрепились позиции автомобильной, строительной и электронной отраслей промышленности, экспорт которых превзошёл экспорт текстиля. В мае 2006 года по трубопроводу Баку–Тбилиси–Джейхан в Турцию  потекла нефть: до 1 млн. баррелей в сутки. Запущены проекты нескольких газопроводов для транспортировки среднеазиатского газа в Европу через Турцию, которая в долгосрочной перспективе на 97% сможет избавиться от  нефтяной и газовой зависимости. Долг государственного сектора Турции по отношению к ВВП сократился на 40% в 2012 году.

В то же время, Турция по-прежнему зависит от краткосрочных инвестиций для финансирования своего значительного торгового дефицита. Приток инвестиций замедлился из-за продолжающегося экономического кризиса в Европе. Относительно высокий дефицит текущего баланса, неопределённость, связанная с денежной политикой, и политические потрясения в соседних с Турцией странах делают экономику уязвимой от дестабилизирующих сдвигов и вызывают сомнения у инвесторов [2]. Турецкий экспорт упал до $12,1 млрд, сократившись на 8,2% с октября 2012 г. по октябрь 2013 г., в то время как импорт вырос на 3,7 %, составив $19,4 млрд [3].

Турция осуществляет широкие торгово-экономические связи со многими странами мира, среди которых арабские государства занимают первые позиции. В числе первых турецких партнёров по экспорту в 2012 г. – Германия – 8,6%, Ирак – 7,1%, Иран – 6,5%, Великая Британия – 5,7%, ОАЭ – 5,4%, Россия – 4,4%, Италия – 4,2%, Франция – 4,1%.  Импорт : Россия – 11.3%, Германия – 9%, Китай – 9%, США – 6%, Италия – 5,6%, Иран – 5,1% (2012 г.). В Турцию  ввозится техника, химикаты, полуфабрикаты, топливо, транспортное оборудование [4]. 

Значительная заслуга  в успешном  развитии Турции по праву принадлежит ее премьер-министру Реджепу Тайипу Эрдогану. Напомним, что в 2003 г., став премьер-министром Турции, Р. Эрдоган получил галопирующую гиперинфляцию, политическую нестабильность и стагнацию переговоров с ЕС.

За время правления  Р. Эрдогана инфляция сократилась  с 68% в 2001-м до 6 – 8% в 2013-м году. ВВП на душу населения увеличился втрое и по показателю роста ВВП страна входит в число мировых лидеров. Турция не просто преодолела глубокий системный кризис, но и вошла в десятку самых развитых экономик мира. Главным достижением действующего премьера называют впечатляющий рост инвестиций. Р. Эрдогану удалось провести через парламент законы, практически уравнявшие отечественных и зарубежных инвесторов и позволившие в десятки раз увеличить вливания в турецкую экономику. С 2002-го по докризисный 2007 год объем инвестиций в турецкую экономику увеличился в 22 раза, дав мощный толчок развитию страны [5].

Одним из символов премьерства Р. Эрдогана стал так называемый налог на предметы роскоши: фискальные сборы за покупку дорогих автомобилей, яхт, недвижимости и т.п. составляют около 50%. Еще один источник пополнения бюджета – непомерный и постоянно растущий акциз на сигареты и алкоголь.

В отличие от Ирана, также претендующего на роль лидера в регионе, Турция является надежным торгово-экономическим партнером не только для стран арабского мира и большинства стран СНГ, но и для стран Запада и США. Тем более, у Турции есть одна принципиальная особенность, которая гарантирует стране стремительный экономический рост: Турция – торговое государство, что  означает, что во внешней политике большую роль играет не столько политическая составляющая, сколько экономический интерес. Торговать с теми, с кем выгодно, невзирая на политические и идеологические разногласия – вот девиз этой страны. Чтобы реализовать этот лозунг на практике, Турция наладила ранее непростые отношения с Сирией, Ираном, Ираком, Россией, Грецией и Болгарией, превратив их в главных потребителей своей продукции [5]. Ниже приведём пять основных шагов, обусловивших рост экономики Турции:

1. Снижены налоги на прибыль.

2. Ликвидированы таможенные барьеры для импорта технологий и оборудования.

3. Созданы тепличные условия для притока иностранного капитала.

4. Сформированы промышленные зоны, где производители получают фискальные льготы.

5. Государственная поддержка малого и среднего бизнеса [6].

Следует напомнить, что Турция – единственная мусульманская страна является членом НАТО и владеет довольно внушительным военным потенциалом. Мощный толчок процессу активного военного строительства и перевооружения турецкой армии дало именно членство в Североатлантическом Альянсе с 1951 года. На сегодняшний день Турция занимает шестое место в мире по военной мощи и третье – в НАТО. Турецкую армию отличают высокая боевая и мобилизационная готовность, мощная ударная, огневая сила, тактическая и стратегическая мобильность, высокий уровень боевой подготовки и оснащения формирований. Эти главные факторы мощи современных вооруженных сил дают Турции превосходство над любой страной региона Черного и Средиземного морей.

Экономические успехи Р. Эрдогана сопровождались политическими реформированиями и, как следствие, неизменным ростом его политической поддержки.

Внешнеполитические факторы в контексте внутренней и региональной безопасности

Особое внимание привлекает внешнеполитический курс Турции, который до последнего времени определялся следующими основными факторами:

• осуществление политики добрососедства с приграничными государствами: концепция «ноль  проблем с соседями»,
• последовательное укрепление двусторонних и многосторонних отношений со многими странами мира,
• углубление политического диалога и развитие торговли.

Турция осуществляет многовекторную внешнюю политику: стремится поддерживать добрососедские отношения с Ираном, развивать взаимовыгодные торгово-экономические отношения с Азербайджаном, Россией, Украиной, Болгарией, Грузией, Румынией, Туркменистаном и другими странами Черноморско-Каспийского региона. Достаточно вспомнить расширение турецко-иранского торгово-экономического сотрудничества, что позволило значительно улучшить политические отношения этих двух ведущих региональных  держав.

В то же время трудно назвать успешной и позитивно охарактеризовать реализацию внешнеполитической концепции «ноль проблем с соседями»: армянский, греческий и кипрский вопросы заморожены, из-за сирийской проблемы осложнились взаимоотношения с Ираном. На протяжении многих лет Турция настойчиво ведёт переговоры о вступлении в Евросоюз. Одним из препятствий на пути к евроинтеграции Турции является кипрская проблема, которая, фактически, блокирует продвижение турецкого вопроса о членстве в ЕС.

Следует отметить, что одним из мотивов протеста против лидирующей Партии справедливости и развития (ПСР) является враждебность многих слоёв турецкого населения по отношению к США и Европейскому Союзу, воспринимаемых как империалистов, ставящих под удар независимость страны. Разумеется, оппозиция осуждала и Израиль, как олицетворение империалистического Запада, однако, ситуация изменилась и изменилась риторика правящей партии, чтобы укрепить свою власть и переориентироваться с Запада на Восток.

Турецкая Республика имеет ряд довольно небезопасных внешнеполитических нерешенных проблем, в том числе и территориальных международных споров. Среди них – комплекс морских, воздушных, и территориальных споров с Грецией в Эгейском море; вопрос о статусе Северного Кипра; борьба за контроль над водами Верхнего Евфрата: против турецких гидрологических проектов в этой сфере выражают протест Сирия и Ирак. Турция, наладив переговорный процесс с «собственными» курдами, проживающими на ее территории, в то же время  выразила озабоченность по поводу статуса курдов в Ираке (2009 г.).

Одной из сложных проблем, связанных с военными действиями,  является значительное количество беженцев и внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) на турецкой территории. По данным ЦРУ, значительное количество беженцев прибыло из Ирака – 11 322 (2012 г.) и Сирии – 536 663 (2013 г.). ВПЛ составляют от 954 тыс. до 1,2 млн. чел., которые переместились в 1984 – 2005 гг. в результате боевых действий между курдской РПК и турецкими вооруженными силами. Большинство ВПЛ – курды из восточных и юго-восточных провинций. Лица без гражданства насчитывают 780 чел. (2012 г.) [7]. Турецкие власти несут значительные расходы по содержанию сирийских беженцев. В 2012 году Турция потратила на эти цели 380 млн. турецких лир, и эта цифра будет расти. Всего в Турции функционирует 14 лагерей для граждан Сирии, в которых находится порядка 102 тысяч 350 сирийских беженцев [8].

Следует отметить, что с началом ХХI столетия турецкая внешнеполитическая стратегия переживает переходный период. Страна больше не ограничена рамками холодной войны, ей не нужно быть частью какого-либо альянса, но и основы самостоятельной региональной политики еще не заложены. Турция не может контролировать регион, но вместе с тем и не может не реагировать на существующие вызовы ее безопасности. Показателен в этом плане последний инцидент с Сирией, географическим соседом Турции. В результате сирийского кризиса значительно пострадали и турецкие экономические интересы:  резко сократился  торговый оборот между Турцией и Сирией.

Согласно последним сведениям по уровню турецкого экспорта по промежуточным данным на 2013 год, Сирия заняла 49 место, хотя еще в 2010 году она была девятнадцатой страной. Основной причиной замедления экспорта является внутренняя нестабильность сирийского государства. В 2010 году Турция экспортировала в Сирию товаров на сумму в 1 млрд. 854 млн 742 тыс. долларов США. В 2011 году эта сумма сократилась до 1 млрд. 591 млн 736 тыс. долларов, по итогам Сирия заняла 29 место в списке импортеров турецкой продукции.

Особые отношения складываются у Турции с Ираном. Нынче можно назвать «назревающей войной» ХХI ст. борьбу двух держав за лидерство в регионе. Хотя иранский режим аятолл представляется в нынешней Турции дружеским, геополитические интересы двух стран – различны. Союз между суннитской Турцией и шиитским Ираном трудно представить прочным, поскольку довольно глубок религиозный конфликт между двумя ветвями ислама [9]. Суннитская Турция не может себе позволить активно поддерживать шиитский ядерный Иран, ядерные  ракеты которого радиусом действия в 2000–2500 километров способны поразить Стамбул. Такую ситуацию Турция вынуждена рассматривать как небезопасную  и считает ее прямой угрозой [10].

К тому же, как свидетельствуют события, Эрдоган пытается копировать  иранский путь к исламизации, не имея при этом достаточных оснований и в первую очередь – энергетической базы: энергоносителей и нефти. Иран может себе позволить исламизацию, ибо ему есть чем платить за идеологизацию и отсталость общества во время исламского марша. У Турции нет такой возможности: исламская революция ей не по средствам [11]. В отношениях с Ираном Турция старается не позиционировать себя лишь как часть американской коалиции, однако и не стремится потворствовать иранским амбициям. Турция еще не уравновесила силы региона, она, скорее, создала собственный баланс, где на одной чаше весов находится координация/подчинение Соединенным Штатам, а на другой – автономность и самостоятельность.

С завершением «холодной войны» Турция получила возможность свободного внешнеполитического выбора. Очевидной была возможность присоединиться к Европе, ведущие державы которой также были против американского вторжения в Ирак. Однако эта общность во взглядах не обеспечила Турции членство в ЕС. В результате решение  европейцев отказать Турции освободило страну, предложив ей свободу политического выбора, экономическая динамика которой выше показателей многих западных стран.

И Турции, и США понадобилось некоторое время, чтобы осознать произошедшие перемены. Переломной точкой для Турции стало американское вторжение в Ирак в 2003 году. С точки зрения Анкары, вторжение было бессмысленным, оно угрожало усилением Ирана и представляло угрозу стабильности региона. Впервые после окончания Второй мировой войны Турция не только отказались участвовать в американском предприятии, но и не позволила Соединённым Штатам использовать свою территорию для вторжения. В действительности, как пишет американский аналитик, ход военных действий в Ираке показал, что турки оказались мудрее американцев, и последние с трудом могут что-либо на это возразить. Последние внешнеполитические шаги Турции также насторожили США. Американское руководство предупредило Турцию, что получающие поддержку группировки в Сирии принадлежат международной террористической организации «Аль-Каида», и фактически Турция поддерживает «Аль-Каиду», стремящуюся превратить Сирию в основной центр своей деятельности. США обеспокоены тем, что это в дальнейшем может быть направлено против Запада» [12].

Одним из факторов возникновения напряженности в турецко-американских отношениях было и решение Турции о приобретении китайских систем противовоздушной обороны, что означает, что Анкара отказывается от приобретения подобного вооружения у своих союзников по НАТО. «Турция пытается еще больше углубить свою самостоятельную игру на Ближнем Востоке, что вызывает все большее недовольство в США и Израиле» [13].

Неудачная попытка сблизиться с Европой, изменение матрицы турецко-американских отношений, освобождение от  советской зависимости в результате исчезновение СССР привели Турцию к необходимости формирования новой внешнеполитической стратегии. В ее обновленную основу заложены такие факторы, как отсутствие явных внешних угроз, высокие темпы внутреннего экономического роста, наличие сильнейшей армии в регионе и наличие слабых соседей.

Для окружения Турции и сегодня характерны нестабильная ситуация в Ираке и Сирии, существование вероятности войны между Ираном, Израилем и/или Соединенными Штатами. В Кавказском регионе – российское вторжение в Грузию (2008), перманентный конфликт между Арменией и Азербайджаном. На Балканах после окончания трагической войны в Косово наблюдается стагнация экономики и как следствие, потенциальная нестабильность.

 В этом контексте особое значение имеет вопрос о месте и роли Турции в системе международных отношений в Черноморском регионе, которая сформировалась в постбиполярный период. Распад СССР обусловил изменение ролевых функций целого ряда причерноморских государств в сфере обеспечения региональной стабильности. Так, частично утратило свою первоначальную основу военно-политическое сотрудничество между Турцией и НАТО, которое развивалось на протяжении всего периода «холодной войны».  Так, принятие в 2004 г. Болгарии и Румынии в НАТО значительно увеличило потенциал военного базирования США в регионе. Договор о размещении на территории Румынии американских военных баз и объектов был подписан в Бухаресте в 2005 г. тогдашним госсекретарём США К. Райс. Благодаря выгодному географическому положению Румынии, которая располагает  развитой военной инфраструктурой, США получили дополнительные возможности для усиления контроля над ситуацией не только в Причерноморье, но и в районе Приднестровья. Модернизация военных объектов в  румынскому порту Констанца и в болгарских городах Сарафово и Бургас несколько ослабило роль Турции в качестве главного партнёра США в регионе. По мнению турецких аналитиков, для обеспечения стабильности в ЧР  вполне достаточно военно-морской группы оперативного взаимодействия «Блэксифор» (BLACKSEAFOR),  объединяющей ВМС Болгарии, Грузии, России, Румынии, Турции и Украины, а также реализации инициативы «Черноморская гармония», которую Анкара выдвинула в 2004 г. [14] Уместно отметить, что последнее заседание Группы планирования «Блэксифор» в таком составе произошло 18-21 февраля 2014 г. в Севастополе.

Современный подход Анкары к Черноморскому региону формировался на основе видения страны как регионального энергетического и промышленного центра. Более детальное содержание «модернистского» видения роли Турции в регионе включает ее желание вступить в ЕС, обеспечить региональную стабильность на базе ОЧЕС при взаимодействии с ЕС, усилить интеграцию государств региона в расширенную Европу и внедрить механизмы кризисного менеджмента.

Другое, так называемое «государственно-националистическое» направление черноморской стратегии ориентирует Турцию, прежде всего на усиление ее роли в качестве нового регионального лидера. Этот подход включает следующие компоненты национальной стратегии: международное признание Турции как ведущего регионального государства, противодействующего экспансии США и России в регионе, чёткое соблюдение положений конвенции Монтрё о режиме черноморских проливов (1936) и создание под эгидой Анкары интегрированной системы безопасности ЧР, Прикаспийского региона и Кавказа. В практическом аспекте обе концепции являются элементами внешнеполитической стратегии турецкого правительства в последнее десятилетие, в том числе в отношении Украины. По мнению украинских исследователей, «концептуальный подход турецкого правительства к формированию стратегии в регионе заключается в том, что политика балансирования между Россией и Украиной может быть отклонена в украинскую сторону, если и украинская сторона будет прилагать усилия в этом направлении» [15].

Значительным является вклад в разработку концептуального подхода к  проблемам внешней политики и, в частности, к турецко-российским и турецко-украинским отношениям таких исследователей, как М. Айдин, Ч. Актар,  М. Аксой,    Б. Араз, Б. Арал, О. Бабаоглу, Г. Бачик, А. Бозкурт, О. Гафарли, А. Давутоглу, Б. Ейрeл, З. Елдем, Ш. Елекдаг, Е. Ершен, Б. Карадениз, С. Кінікліоглу, О. Кюркчюоглу, С. Оган, Ф. Озбай, М. Озтюрк, А. Сомунджоглу, Н. Таракчи. Упомянутые турецкие ученые создали развитую научную базу для комплексных исследования двусторонних и многосторонних отношений, проблем региональной безопасности и геополитики, в том числе в формате ГУАМ и ОЧЭС.

Общие основы внешней политики Турции и черноморский региональный вектор: концепции, доктрины, реализация показывают, что приоритеты Турции изменялись в рамках ориентаций пантюркизма, неоосманизма и классического исламизма. В первой половине 1990-х гг. концепция пантюркизма была трансформирована в доктрину «неопантюркизма»,  в соответствие с которой Турция должна была стать интегрирующим центром «тюркского мира»; «мостом» между тюркскими государствами СНГ и Западом; помогать в осуществлении реформ в тюркских странах; и, объединяя «тюркский мир», повышать статус как субъекта мировой политики. Проявлением этой тенденции стало создание в ряде турецких  политических  и общественных организаций проекта «Великий Туран»,  включающий в себя все тюркоязычни народы. Вместе с тем, Турция нуждается в такой доктрине, которая бы усиливала ее влияние в регионах, где нет тюркских этносов, но есть народы, находящиеся в орбите Османской империи.

Этот фактор обусловил разработку концепции «неоосманизма», согласно которой Турция должна превратится в мощный региональную державу с особой ролью в отношениях со странами «османского наследия». Идеи неоосманизма были востребованы с приходом к власти в 2002 г. Партии справедливости и развития. Практика реализации политики неоосманизма усилила стремление формировать «стратегическую глубину» как в пространственному, так и в историческому плане; установку на согласие в стране и в мусульманском мире, реализуя принцип «ноль проблем с соседями»; стремление выступать инициатором урегулирования конфликтов, что обусловливало идеи посреднической инициативы на Ближнему Востоке и создание аналога ОБСЕ на Кавказе; акцентирование того, что Турция больше не выступает в роли «младшего партнёра» США и НАТО; позиционирование Турции как региональной супердержавы с собственной зоной геополитической ответственности. При этом внешняя политика Турции детерминируется ролью нового энергетического центра Черноморского региона. 

Одновременно тенденция к усилению самостоятельности курса Анкары уравновешивалась мерами по поддержанию партнёрских отношений с США. В этой связи можно выделить «политику уравновешения» как вариант политики «баланса сил». Особенностью политики Турции является практика смены «стратегических союзников», наглядным примером чего служит разрыв союзных отношений с Израилем.

В этой связи важно отметить значение российско-турецких отношений, которые развиваются преимущественно на экономическом фундаменте, особенно в энергетической области, что стало основою для взаимодействия в политической сфере. Россия и Турция  имеют много общего в понимании международно-политических тенденций, собственного позиционирования в мире, видении угроз региональной безопасности. В то же время расширяется и сфера конфликта интересов. Среди явных противоречий можно выделить 11 групп: расхождения в интерпретации геополитического будущего; исторический опыт взаимодействия, который ассоциируется, главным образом, с историческим и геополитическим противостоянием государств; соперничество на постсоветскому пространстве, Южному Кавказе и в Центральной Азии; влияние пантюркистских концепций на территории стран с большим числом тюркского населения, особенно в РФ и Украине; противоречия на Балканах и проблема проливов; членство Турции в НАТО; различия в понимании ключевых международных проблем; конкуренция в энергетической сфере; проблемы экономического сотрудничества; конкуренция в сфере коммуникаций; дисбаланс в вооружениях. При этом оценки двусторонних отношений имеют весьма широкий диапазон – от «многопланового партнёрства» и «стратегического сотрудничества» – до возможности возникновения в будущем вооружённого конфликта. Решение этой дилеммы заключается в реализации предположения о том, что хотя с развитием сотрудничества в экономике растут и политические противоречия, однако экономика, будучи ядром двусторонних отношений, позволит уменьшить глубину этих противоречий. Объективности ради стоит отметить, что в условиях наращивания военного потенциала на территории аннексированного Россией Крымского полуострова решение этой задачи становится крайне проблематичным.

Кроме внешних причин и факторов, у Турции существуют и внутренние вызовы. Несомненной угрозой безопасности Турции является использование ее территории в качестве транзита для наркотиков, а также торговли людьми. При этом турецкая территория выступает ключевым транзитным маршрутом героина из Юго-Западной Азии в Западную Европу и, в меньшей степени, США. Этот трафик осуществляется воздушными судами, наземным транспортом и морскими путями. В отдаленных районах Турции и вблизи Стамбула существуют лаборатории для переработки импортируемого морфина в героин. Крупные турецкие организации по торговле людьми осуществляют связи из Стамбула с международным криминальным бизнесом. Несмотря на то, что правительство пытается ввести жесткий правовой контроль над районами возделывания опийного мака и производства концентрата из маковой соломки, неактивное выполнение распоряжений центральных властей способствует процветанию системы по отмыванию денег.

 Не следует также забывать о турецкой ответственности за своих соотечественников, расселившихся по многим странам мира. Известно, что наибольшее количество турок проживает в Германии. Сегодня в этой стране насчитывается около 16 миллионов иммигрантов и их потомков (почти 20% населения страны). Порядка 30% из них – выходцы из мусульманских стран. Большая часть – турки или турецкие курды [16]. Проблема состоит в том, что турецкое руководство, пытаясь отстоять права своих соотечественников также на исламские ценности, часто использует дипломатические рычаги давления на власти Германии.   

Зададимся непростым вопросом: что или кто является гарантом турецкой стабильности в ХХI веке? Анализ современной политической жизни Турции таким гарантом определяет вооруженные силы страны. Турецкая модель государственного устройства весь период ее модернизации и развития строилась на поддержке и авторитете армии, которая выступала гарантом государственности.

Возвращаясь к вопросу о внутренней нестабильности Турции сегодняшнего дня, заметим, что ключевой проблемой обострения внутри турецких отношений стала резкая перемена основного курса Анкары, что опиралась на ставшими постулатами завещания вождя нации – легендарного для большинства представителей нового поколения Ататюрка: светскость, европейский характер развития, распространение европейских ценностей и т.д. Референдумом 2011 года была изменена система привлечения к административной ответственности турецких военных: теперь их могут судить не только военные суды, а и гражданские. В результате многие военачальники оказались в тюрьме по обвинению в подготовке государственного переворота. Вместе с ними за решеткой оказались десятки журналистов, обвиненных в антиправительственных заговорах и поддержке военных.

Очередные «чистки» произошли в рядах турецких чиновников 17 декабря 2013 года. На сей раз в участии в коррупционных схемах были обвинены четыре министра правительства – министры внутренних дел Турции, экономики, защиты окружающей среды и министра по вопросам евроинтеграции, задержаны их сыновья, другие известные лица [17].

В то же время 20 декабря 2013 года были выпущены на свободу оставшиеся из 75 осужденных по делу о перевороте «Постмодерн» 28 февраля 1997 года. Напомним, что обвинения были предъявлены 103 бывшим и действующим высокопоставленным военным и одному гражданскому лицу. В результате от власти была отстранена исламистская партия «Рефах», в отношении лидеров которой возбудили уголовные дела. Тогда был задержан и осужден нынешний премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган [18].

Вследствие ослабления генералитета усилилась каста религиозных лидеров. Управление по делам религии Турции стало одним из ключевых государственных органов, чей бюджет на сегодняшний день сравним с расходами министерств обороны и энергетики вместе взятых. Согласно официальной статистике, за десять лет премьерства Р. Эрдогана в стране было построено более 7300 мечетей. В результате реформы системы образования религиозное обучение стало обязательным в военных вузах, а в светских школах религиоведение было введено со средних классов. В школах отменили официальную форму, не позволявшую девочкам носить головные уборы. В госучреждениях повсеместно стали появляться сотрудницы в платках, что раньше считалось непозволительным. Религия постепенно просочилась в государственный аппарат.

 Сегодня многие священнослужители одновременно являются сотрудниками Управления по делам религии Турции, а самого Тайипа Эрдогана все чаще стали называть султаном. Ежегодно Турция проводит международную олимпиаду по турецкому языку, на которую за счет государственного бюджета съезжаются делегаты из 140 стран мира. Множество школ турецкого языка и культурные центры открываются во всех странах региона и напрямую финансируются из правительственной казны. В Стамбуле планируется строительство самой большой в мире мечети, которая по количеству минаретов превзойдет Мечеть Аль-Харам в Мекке.

За время руководства страной Р.Т. Эрдоганом роль военных заметно поубавилась, армия подверглась жестким чисткам, причем последние аресты были проведены в декабре 2013 года. Серьезное недовольство на Западе вызвал правительственный курс на возрождение исламских традиций и ценностей. Кроме того, во властных элитах Турции началось постепенное вытеснение интернациональных кадров и замена их на коренных турок. Анкара активизировала свои действия против курдского национального движения.

 В силу этих и других причин, после прихода к власти исламистов Турция стала рассматриваться в качестве слабого звена в Североатлантическом Альянсе, затормозился и процесс вхождения страны в состав ЕС. Как показали революционные события в странах Ближневосточного региона, дальнейшее обострение обстановки окажет негативное влияние на турецкую экономику, в худшую сторону изменится деловой климат, ухудшится социальное положение граждан. В результате протестных событий 2013 года фондовый рынок в Турции упал более чем на 10%, подешевели крупнейшие турецкие компании, значительно обесценилась турецкая лира, подскочила доходность гособлигаций.

Но и сегодня вооружённые силы Турции пользуются наибольшим доверием в стране и служат гарантом наследия Ататюрка, особенно в отношении светского характера государства. Преданность основателю является не сухой абстракцией, а реальной и даже центральной частью жизни турецкого офицера. В период с 1960 по 1997 годы военные четырежды вмешивались для восстановления политического порядка в стране. В последнем из этих случаев они заставили уйти исламистское правительство Неджметтина Эрбакана.

Соратники Эрбакана организовали более осторожную Партию Справедливости и Развития (ПСР, турецк. аббрев.: AKP). В решающих выборах в Турции в 2002 году они опередили дискредитированные и фрагментированные центристские партии с относительным большинством, составляющим 34 процента голосов избирателей. Парламентские правила превратили эту составляющую часть в 66% квалифицированного большинства парламентских мест, и в результате сложилась однопартийная система. ПСР не только смогла умело использовать свои возможности для закладывания основ исламского порядка, но и окончательно нейтрализовала своих противников. На выборах 2007 года ПСР увеличила количество голосов до 47%, при этом контролируя 62% мест в парламенте. Победа на выборах окрылила ПСР, что позволило исламистам ускорить продвижение страны к созданию Исламской Республики Турции. Партия внедрила своих людей в окружение президента, юридическую систему, укрепила контроль в области образования, бизнеса, СМИ и других важных общественных сферах. Усилила свои позиции в разведывательных агентствах, службе безопасности и судебных органах. Только вооружённые силы – последний арбитр курса страны – пока остаются вне контроля ПСР.

Но события 31 мая 2013 года, когда стамбульцы, а за ними жители 67 турецких городов сломали старые стереотипы относительно попытки «внуков Ататюрка» руками военный вернуть секуляризм, предстали совершенно в ином измерении. В мощном протестном движении в защиту парка в центре турецкой столицы активно участвовали и женщины в хиджабах, и светские гражданки. В данной ситуации не наблюдалось столкновений светскости с верующими. Формируется совершенно новое явление, иное объединение граждан, новая идеология, которую можно определить как мусульманско-демократическую, и которая по некоторым признакам подобна идеологии европейских христианских демократов.

Напомним, что протестные выступления по времени совпали с туристическим сезоном, доходы от которого составляют значительную часть поступлений в бюджет государства. Турция является привлекательным регионом мира для туристов из стран СНГ, сокращение их потока может привести к значительным экономическим, политическим и имиджевым издержкам Турции, ухудшению двусторонних отношений со многими турецкими партнерами, в том числе и с Украиной.

Дестабилизация обстановки в Турции может отразиться и на ситуации в других странах региона: нынче в высших эшелонах власти соседних государств активно обсуждается тема создания Великого Курдистана на территориях компактного проживания курдов в Ираке, Сирии, Турции, Иране, на южном Кавказе. События в Турции могут привести к обострению политической ситуации, прежде всего в Иране, тюркоязычных государствах Средней Азии и Кавказа, для которых Турция продолжает оставаться притягательным и привлекательным субъектом международных отношений, в известной мере, примером для подражания. В связи с этим особое беспокойство мировой общественности вызывают события, происходящие в странах СНГ – Киргизии, где социальные и межнациональные потрясения происходят с опасной регулярностью, а также в Узбекистане и Таджикистане. Кроме того, на роль своеобразного центра притяжения и объединения тюркоязычного мира претендует также усиливающийся Азербайджан, который сегодня активно взаимодействует с ведущими западными государствами.

Таким  образом, этнополитическая нестабильность в странах с мусульманским населением  может оказать негативное влияние на обстановку в огромном географическом регионе от Суэца до Тибета и, прежде всего, в тюркоязычных странах Средней Азии и Кавказа. Высокая степень вероятности «экспорта» революции в эти страны на фоне предстоящего вывода натовских войск из Афганистана, перманентного обострения обстановки на Северном Кавказе и в Крыму представляет собой повышенную угрозу для национальной безопасности, суверенитета и территориальной целостности многих государств региона, в том числе Украины и России (тюркское население последней составляет внушительную долю жителей страны) [19]. По некоторым оценкам, его численность составляла в 2002 году 12162,305 тыс. чел., то есть 12 с лишним миллионов и увеличилась в полтора раза к 2013 году [20]. 

Вместо заключения

Таким образом, Турция приступила к возведению новой модели государственной власти, отбросив прежнюю – опору на армию, как поборника светскости и современного прочтения цивилизованного существования. Куда движется Турция? К новой цивилизации, сочетающей ислам и светскость, или к прошлому веков – к забвению назиданий великого вождя Ататюрка?  На такой сложный вопрос сегодня Вам не ответят ни турецкие лидеры, ни западные аналитики, ни отечественные ученые. Но очевидным стало то, что в последние годы в политической системе страны все отчетливее стали проявляться элементы авторитаризма. Пользуясь статусом парламентского большинства, правящая партия оккупировала весь чиновничий аппарат. Однопартийное правительство во главе с Эрдоганом все реже оглядывается на мнение оппозиционных партий и все отчетливее демонстрирует свою идеологическую доктрину, в которой за декларируемым умеренным консерватизмом стали проявляться явные признаки ползучей исламизации.

Важная роль и большой авторитет Турции в исламском мире, ответственность страны за безопасность региона  говорит о том, что результаты текущего кризиса имеют последствия, как для мусульман, так и немусульман во всем мире. Доминантная роль ПСР в военных кругах означает исламистский контроль над наиболее мощными светскими учреждениями уммы. Но если военные сумеют сохранить свою независимость и влияние, это докажет, что светская модель Ататюрка остаётся востребованной в Турции и продемонстрирует мусульманам всего мира, что существует альтернатива исламистской реакции.

Правительство Партии справедливости и развития все чаще стало называть Турцию «большим мостом» между Востоком и Западом. Формально стремясь к вступлению в Европейский Союз, Эрдоган все чаще демонстрирует уникальность Турции и ее впечатляющие экономические достижения. Об этом красноречиво свидетельствует доход на душу населения в Турции, который продолжает расти. Согласно последним данным, доход на душу населения у турецких граждан в 2013 году достиг суммы в 19 тыс. дол. США по сравнению с 2012 г. – 18 тыс.

Отметим, что доход на душу населения в Турции вот уже в течение долгого времени показывает стабильный рост. Так, например в 2005 году он составлял лишь 11394 долларов, а в 2010 году превысил сумму в размере 15500 долларов. Таким образом, совокупный доход на душу населения в стране с 2001 по 2011 года вырос на 118,6% [21].

Важно отметить, что такой курс активно поддерживаются электоратом Тайипа Эрдогана. Турция восточнее Анкары практически полностью на стороне действующего правительства. Отсюда и уверенность, с которой Эрдоган говорит с протестующими на улицах Стамбула, Анкары, Измира и других городов. Взрыв антиправительственных протестов во многом был обусловлен космополитизмом и светскостью, так называемого «пояса процветающих городов».

Таким образом, несмотря на существование ряда внешних и внутренних проблем, Турция последовательно укрепляет свои лидерские позиции в мусульманском мире. Подтверждением этому являются многочисленные визиты премьер-министра Турции в арабские страны с целью поддержки реформ и социальных преобразований, оказания помощи не только некоторым соседям, но и республикам Центральной Азии, а также государствам Балканского и Черноморского  регионов. В то же время резко увеличился товарооборот Турции с мусульманским миром [22]. В такие страны, как Ирак, Иран, ОАЭ на регулярной договорной основе экспортируется одежда, продукты питания, текстиль, металл, транспортное оборудование и продукция машиностроения. Турция уверенно движется вперёд и, в отличие от других стран региона, имеет наиболее предпочтительные шансы стать его интегральным лидером [23].

Превратится ли Турция в исламскую республику, сможет ли она противостоять современным вызовам с новой идеологией мусульманско-демократического развития, покажет время. Сегодня ясно одно – Турция ещё не сказала своего решающего слова в деле обеспечения стабильного экономического развития и поддержании всеобщего мира, региональной и международной безопасности.